Федералист - Страница 152

152

Второе возражение против того, чтобы сенат был судом в порядке импичмента, заключается в том, что это способствует чрезмерному сосредоточению в нем власти, придавая правительству слишком аристократический облик. Сенат, как указывается, должен иметь совпадающие полномочия с исполнительной властью [c.436] при заключении договоров и назначении на должности. Если, говорят возражающие, к этим прерогативам добавить право решать все дела в порядке импичмента, влияние сената получит решительное преимущество. На такое возражение, неопределенное само по себе, нелегко найти точный ответ. Где же мера или критерий, чтобы определить, что даст сенату слишком много, слишком мало или едва ли должную долю влияния? Не будет ли надежнее и значительно проще отбросить эти неопределенные и неточные подсчеты, а рассматривать каждое полномочие само по себе и выносить решение, исходя из общих принципов в зависимости от того, куда вручаются полномочия с наибольшей выгодой и наименьшим неудобством?

Если мы встанем на этот путь, то придем к более разумному, быть может, и более определенному результату. Тогда распределение полномочий заключать договоры, содержащееся в плане конвента, если не ошибаюсь, полностью оправдается соображениями, изложенными в предшествующей статье (Гамильтон ссылается на статью 64, написанную Джоном Джеем. – Ред.) и в других, помещенных в последующем разделе наших исследований (см. статьи 68 и 74. – Ред.). Я верю, что целесообразность соединения сената с исполнительной властью будет не менее удовлетворительно освещена изысканиями в том же разделе. И льщу себя надеждой, что замечаниями в моей последней статье сделано немало в интересах доказательства трудности, если это вообще возможно, найти более подходящее вместилище для полномочий вынесения суждений об импичменте, чем избранное. Если так, тогда гипотетическую угрозу чрезмерного веса сената следует выбросить из наших рассуждений.

Но эту гипотезу как таковую уже опровергли замечаниями относительно срока пребывания в должности, установленного для сенаторов (см. статью 63. – Ред.). Этими замечаниями, как и историческими примерами и логикой событий, показано, что самая популярная ветвь каждого правительства, пронизанная республиканским духом, будучи в целом [c.437] любима народом, обычно полностью равна, если не превосходит, любому другому члену правительства (см. статью 63. – Ред.).

Но независимо от этого самого действенного и оперативного принципа, в плане конвента, ради сохранения равновесия, для национальной палаты представителей предусмотрено несколько важных полномочий в противовес дополнительным прерогативам, которыми наделен сенат. Исключительное право вносить финансовые билли будет принадлежать палате представителей. Только эта палата будет иметь право возбуждать преследование в порядке импичмента – чем не достойный противовес праву решать исход импичмента? Та же палата будет арбитром во всех выборах президента в случаях, когда голоса всех выборщиков не объединятся, что, несомненно, хоть изредка может случиться. Всегда существующая возможность этого послужит для палаты представителей обильным источником влияния. Чем глубже размышления, тем важнее представляется эта конечная функция, эти полномочия решать исход соревнования самых выдающихся граждан за первую должность Союза. Не будет преувеличением сказать, что это средство влияния перевесит все атрибуты сената.

Третье возражение против сената как суда в порядке импичмента выводится из его обязанности назначать на должности. Считается, что сенаторы будут слишком снисходительными судьями поведения тех лиц, которых и они выдвигали на государственные должности. Главное в этом возражении – осуждение практики, принятой правительствами всех штатов, если не всеми известными нам правительствами: я разумею поставить в зависимость удовольствие пребывающих в должности от удовольствия тех, кто их туда назначил. С равной уверенностью можно утверждать, что в этом случае фаворитизм последних – всегда прибежище для недостойного поведения первых. Но описанная практика, в противоречие с этим принципом, проводится исходя из посылки, что ответственность назначающих за пригодность и компетентность облагодетельствованных их выбором, заинтересованность в том, чтобы дела велись достойно и выгодно, создадут достаточные побудительные [c.438] причины для отстранения от участия в них всех, кто своим поведением показал, что не достоин оказанного ему доверия. Пусть факты не всегда подтвердят это предположение, но если оно верно в главном, то сенат, только санкционирующий выбор исполнительной власти, не окажет избранным достаточно сильное пристрастие и не закроет глаза на свидетельства вины столь серьезные, что они побудят представителей нации стать обвинителями.

Если нужны еще доводы для доказательства невозможности такого предрассудка, их можно обнаружить в функциях сената по назначению на должности. Дело президента выдвигать и с согласия сената назначать. Конечно, сенату не придется выбирать. Сенат может отвергнуть выбор исполнительной власти и обязать ее сделать другой, но сенат никоим образом не может выбирать – он может лишь согласиться или отверпгуть выбор президента. Сенат может даже испытывать предпочтение к другому, одновременно соглашаясь с предложенной кандидатурой, ибо не имеет позитивных аргументов против и уверенности в том, что если он не согласится, то в последующем будет выдвинут сенатский фаворит или кто-либо другой, более достойный, чем отвергнутый. Таким образом, едва ли возможно, чтобы сенатское большинство принимало в расчет при назначении другие качества, кроме тех, что, являясь достоинствами, свидетельствуют определенно за, а при доказательстве их отсутствия – против.

152