Федералист - Страница 46

Энергичный и воинственный, наделенный большими способностями, суверен приобретал личный вес и влияние, на какое-то время отвечавшее требованиям более правильно устроенной власти. Но в целом мощь баронов торжествовала над силой князя, и во многих случаях его господству приходил конец, а крупные феоды превращались в независимые государства. Когда же монархам удавалось восторжествовать над своими вассалами, то это случалось главным образом из-за их тирании над своими подданными. Баронов или знать, в равной степени врагов суверена и угнетателей [c.126] простого люда, боялись и ненавидели и те и другие, пока общая опасность и взаимный интерес не приводили их к союзу, фатальному для власти аристократии. Если бы знать, проявляя снисхождение и справедливость, обеспечила верность и преданность своих вассалов и последователей, схватки между ней и князем почти всегда заканчивались бы в ее пользу при сокращении или ослаблении королевской власти.

Это утверждение отнюдь не основывается лишь на предположениях или догадках. Среди других иллюстраций того, что оно соответствует действительности, можно указать на убедительный пример – Шотландию. Клановый дух, очень давно внесенный в это королевство, объединив знать и зависимых от нее узами, эквивалентными кровному родству, превратил аристократию в постоянный противовес монарху, и это продолжалось до включения страны в состав Англии, когда буйный и неуправляемый шотландский дух был подчинен более рациональной и действенной системе гражданского управления, уже созданного в Английском королевстве.

Сепаратные правительства в конфедерации уместно сравнить с феодальными баронами, по причинам, уже объясненным, они обычно получают доверие и добрую волю народа, а при этой важной поддержке сумеют эффективно противостоять всем посягательствам национального правительства. Будет прекрасно, если они не смогут противостоять его законной и необходимой власти. Сходство состоит в соперничестве за власть, что характерно для обоих, и в сосредоточении значительной части мощи общества в особых хранилищах, находящихся в одном случае в распоряжении индивидуумов, а в другом – политических сообществ.

Сжатый обзор событий, связанных с конфедеративными правительствами, лучше освещает эту важную доктрину, невнимание к которой было серьезной причиной наших политических ошибок и направило наши подозрения не в ту сторону. Такой обзор – предмет некоторых из последующих статей.

Публий [c.127]

КОММЕНТАРИИ

В свое время Т. Джефферсон ошибочно приписал авторство этой статьи Мэдисону. Заблуждение продержалось даже в серьезных трудах вплоть до XIX века. Более внимательное исследование, включая экземпляр “Федералиста”, принадлежавший Дж. Вашингтону, рассеяло все сомнения. Статья 17 принадлежит перу Гамильтона, что, как выяснилось, признавал и сам Мэдисон. [c.574]

К тексту

Федералист № 18*

Джеймс Мэдисон

(с помощью Александра Гамильтона)

Федералист: Политические эссе А. Гамильтона, Дж. Мэдисона и Дж. Джея. –

М.: Издательская группа “Прогресс” – “Литера”, 1994. – С. 128–134.

Комментарии (О. Л. Степанова): Там же. С. 574–575.

Декабря 7, 1787 г.

К народу штата Нью-Йорк

Среди конфедераций древнего мира наиболее значительной было объединение греческих республик под эгидой Совета Амфиктионии. Судя по лучшим сочинениям, посвященным этому знаменитому установлению, оно имело сходство – и весьма поучительное – с нынешней конфедерацией Соединенных Штатов.

Члены этого союза сохраняли характер независимых и суверенных государств и имели равные голоса в федеральном совете. В полномочия Совета входило: ставить и разрешать любые вопросы, какие его члены полагали необходимыми для блага всей Греции; объявлять и вести войну: выносить окончательное решение по спорам между членами конфедерации; налагать штраф на зачинщика; применять всю наличную силу конфедерации против ослушника; принимать новых членов. Совет Амфиктионии был создан для защиты религии и несметных богатств, принадлежащих Храму Аполлона, где он обладал юрисдикцией по всем спорным делам между местными жителями и прибывшими туда за советом оракула. В целях обеспечения действенности федеральной власти члены Совета давали друг другу клятву совместно защищать и стоять на страже интересов объединенных союзом полисов, подвергать наказанию нарушителей клятвы и святотатцев, осквернивших святыни храма.

Теоретически и на бумаге этот механизм власти полностью отвечал всем общим целям. В отдельных случаях даже превышались полномочия, перечисленные в Статьях конфедерации. В руках общин Амфиктионии был один из главных по тем временам рычаг – предрассудки, с помощью которых тогда осуществлялось правление. К тому же члены конфедерации имели право [c.128] применять физическую силу против непокорных городов и были связаны общей клятвой прибегать к этому праву в случае необходимости.

Действительное положение вещей, однако, весьма отличалось от задуманного в теории. Как и в сегодняшнем конгрессе, власть принадлежала полномочным лицам, назначаемым городами согласно их политическим правам, и осуществлялась над ними так же согласно их политическим правам. Отсюда слабость, шаткость и в итоге распад конфедерации. Вместо того чтобы держать более сильные полисы в страхе и повиновении, им позволили поочередно властвовать над остальными. Афины, как мы знаем от Демосфена, повелевали Грецией семьдесят три года. Вслед за ними двадцать девять лет свою волю Греции диктовали лакедемоняне, которых после битвы у города Левктры сменили Фивы.